Меня нет на всяких там фикбуках, потому что вообще-то я ничерта не писатель... Но иногда на меня находит.
И это хочется сохранить. Так просто, для себя.
безнадёга и уныние под катомНочи в степи холодны…
Ли Шан не мог заснуть, казалось, что ледяной воздух пробрался даже под кожу, его всего колотила крупная дрожь. Он попытался прижаться к лежащим рядом телам спящих товарищей по несчастью, но они были такими же холодными, как камни, как земля, как воздух, как всё вокруг… Мальчик бесцельно уставился вверх, но вместо звёздного неба над ним был ненавистный тканевый навес с изображением Тенгри, Небесного Змея. Змеи, кругом змеи… Куда ни посмотри, везде растянуты шкуры с их изображениями, чёрными, алыми, золотыми… А там дальше, в самом центре айла стоит Он - огромный жуткий тотем, весь в бурых пятнах, ведь больше всего Змей любит кровь.
В айле стояла мёртвая тишина. Ли очень осторожно поднялся, растёр затекшие руки, ноги, плечи и шею, на которой висела грубая верёвочная петля. С тех пор как на него надели этот позорный ошейник прошло уже так много времени, что он начал забывать, каков на самом деле мир, как говорили с ним травы, деревья, камни… Петля была наполнена колдовской силой, её нельзя было снять, и она делала всё вокруг серым и тусклым. “Может оно даже и к лучшему”, подумал Ли Шан, глядя в злобные огоньки змеиных глаз тотема Тенгри. Змея скалилась ему в ответ, выставив свои ядовитые зубы и высунув раздвоенный язык. Он вздохнул и лёг обратно, прикрыв глаза.
Она стояла посреди дворцового сада, её непривычно светлые косы золотились в лучах утреннего солнца, легкий ветерок шевелил опавшие лепестки вишни и чуть раздувал подол её голубого платья странного для этих мест покроя. Она улыбнулась и протянула ему руку, его раскосые чёрные глаза встретились с её ярко-голубыми, он улыбнулся в ответ и шагнул вперёд.
Видение пропало. В горле у мальчика стоял ком, в глазах – слёзы. Ли снова сел, потёр веки и упрямо поднял подбородок, он никому не доставит удовольствия видеть как он плачет, тем более кровожадному Змею, который так и пронизывает его взглядом из самой середины айла. Ночную тишину нарушало только мерное дыхание других хойдов, где-то вдали слышались разговоры и грубый смех часовых. Но что-то было не так, что-то настораживало, только Ли не мог понять что… Осознание пронзило его ледяной иглой, и сердце замерло от ужаса - он не слышал дыхания лежащего рядом с ним урусского мальчишки. Мальчишки, чьего настоящего имени он не запомнил, но монголы звали его Арваем, наверное, за светлый цвет волос. Такой же золотистый как её косы… Урус был добрым, любил рассказывать сказки, только сильно хромал, что очень мучило его во время тренировок. Ли жалел его, старался помогать, но сегодня другу пришлось тяжко, против него выставили одного из самых крепких бойцов, и ему сильно досталось.
“Арвай”, тихонько окликнул его Ли Шан, потеребив за плечо, но плечо было холодным и словно окоченевшим. “Арвай”, в голосе мальчика появилось отчаяние, “Проснись, проснись…” Ли тряс его всё сильнее и сильнее, но тот не отвечал. Мальчик перевернул тело друга, и пустые незрячие глаза уруса уставились вверх, туда, куда недавно, мучаясь от холода и бессонницы, смотрел сам Ли Шан - на тканевый навес с изображением Змея. Мальчик в ужасе отпрянул, но затем снова склонился над другом, бережно прижал к себе его мёртвое тело и отчаянно зарыдал.
Огромная фигура Тенгри, возвышавшаяся над айлом, злобно разинула рот, словно потешаясь над слабостью юного хойда.